Cтатья французской исследовательницы и художницы FdeLO, написанная по материалам общения с Ренатой де Вэль и собственным исследованиям, была опубликована в Milennium Issue ("Выпуск Тысячелетия") известного "Призрачного" фэнзина Кэрри Эрнандес. FdeLO любезно предоставила мне копию своей статьи и позволение перевести и опубликовать ее на сайте.

Ирина Емельянова

После того, как автор этой статьи несколько лет перекапывала библиотеку Оперы и безрезультатно искала свидетельства того, что Призрак был реален, ее взяла под крылышко мадам Рената де Вэль, заведующая PR в Опера Гарнье, провела ее по Опере и многое рассказала. Интересно также, что несколько лет тому назад похожую информацию и похожую экскурсию мадам де Вэль провела для Бригитты д'Арси, автора книги "Le Fantome", и на этой информации основана первая часть романа д'Арси.

С первого же момента, как Рената повела меня по подвалам, я почувствовала себя, словно ребенок, потрясенная не столько тем, что я видела, сколько тем, что я хожу там, где много лет тому назад ходил и прятался Эрик. (Примечание переводчика. Когда речь идет о реальном человеке по имени Эрик, это имя пишется Eric.) Когда ходишь по таким подземным коридорам, понимаешь, что спрятаться тут было нетрудно. Здесь столько простенков, пересекающихся галерей и других радостей любителей игры в прятки!

Сначала я следовала за Ренатой немного робко. Я задавала ей все вопросы, которые приходили мне в голову, просто для того, чтобы "взломать лед" и посмотреть, как она отнесется к моему любопытстству. Но она отвечала мне с удовольствием, и ее голос вернул мне увереннность... и вызвал у меня новые вопросы. Она привела меня в круглую подземную ротонду с замечательным каменным куполом и сообщила, что эта ротонда - акустический центр Опера Гарнье. В этой комнате каждый звук, произнесенный наверху, слышится совершенно отчетливо.

Я заметила, что конструкция этой подземной ротонды практически такая же, как и у надземной, круглая симметричная конструкция, которая, казалось, проецировала каждый звук в свой центр. Это опора верхней ротонды, своего рода ее скелет.

Мы спустились дальше по тому же коридору и остановились перед запертой и запечатанной металлической дверью. Здесь Рената и начала свой рассказ...

Она рассказала, что некий господин Кларк принес в дар Опере фонографические записи голосов, которые должны были храниться безо всякого использования в течение ряда лет. На эти годы необходимо было надежно спрятать записи в специальном хранилище в Опере... а это хранилище нужно было построить.

До строительства хранилища в этой стене не было двери. Люди, наиболее заинтересованные в проекте, с помощью нескольких рабочих подыскивали подходящее место. Это место должно было обладать надежными стенами, а также находиться достаточно далеко от каждодневной рабочей суеты Оперы, но в то же время достаточно близко ко входу в подземелье. Наконец место выбрали.

Прорубая отверстие в выбранной стене, рабочие нашли двухкомнатную квартирку, полностью меблированную и оборудованную всеми удобствами девятнадцатого столения.

Рабочие, которые не сразу поняли важность этого открытия, опустошили комнату. Хотя такое бывало не часто, в те времена строители Оперы иногда устраивали для себя жилье в уединенном уголке Оперы. Так что никто не заметил ничего необычного пока, полностью опустошив комнату, рабочие не призадумались, а как же хозяин входил к себе в квартиру... потому что в ней не было дверей.

Рената сказала, что Эрик сам замуровал вход. Это он построил стену, которую разрушили рабочие. Она также сказала мне, что он по своей воле умер в своей квартире, скорее всего от голода... и что кто-то из Оперы помог замаскировать замурованную дверь снаружи.

В 1907 году нашли скелет Эрика. Говорили, что он был довольно крупным и явно принадлежал мужчине. У него был асимметричный череп. Такая серьезная деформация лица, как у Эрика, не могла ограничиваться только мягкими тканями и должна была основываться на деформации костей и хрящей.

Я сказала Ренате, что, когда скелет нашли, многие говорили, что это был скелет пленника, а она просто ответила, что тюрьмы находились на другой стороне здания. Более того, если бы это был скелет пленника, его бы нашли в одно и то же время и в одном и том же месте, что и остальные, а не намного позже.

Заметив это, она заговорила об этой истории и о строительстве Оперы, словно это было вчера. Она так рассказывала обо всем этом, словно она была там во времена Эрика, и может быть, даже была свидетельницей некоторых событий. Я почувствовала себя немного глуповато и не знала, что и думать. Возможно, она просто морочит мне голову, думала я. Возможно, она считала нужным говорить то, что мне хотелось услышать.

Главной темой разговора был Эрик, но, по словам Ренаты, известно только его имя. Фамилия остается тайной. Возможно, он просто хотел ее забыть. В те времена те, у кого не было шансов быть такими, как все, считались чудовищами; у них не было никаких прав, и если такой человек рождался в аристократической семье, он зачастую терял и титул, и достоинство.

Эрик присутствовал на открытии Оперы в 1875 году... Его деятельность в Персии была известна. Рената рассказала мне, что он ушел из дома в возрасте восьми лет и зарабатывал себе на жизнь в бродячих цирках, колесивших по Европе. В Персии он изучал архитектуру и вернулся в Париж работать на строительстве Гранд-Отель. Потом Шарль Гарнье объявил, что приглашает рабочих на строительство новой Оперы.

Серьезно заинтересованный, Эрик был нанят в качестве простого каменщика, что и позволило ему построить себе подземную квартиру, пока все остальные решали проблему высокого уровня воды.

Что же до Кристины Даэ (прим. переводчика: имя пишется как Christine Dahe'), то она существовала, и ее действительно так звали. Но она была просто девушкой из хора, такой же неизвестной, как и все остальные.

Эрик влюбился, но он знал, что, если покажется ей, она никогда его не полюбит. В результате и родилась идея с Призраком. Он придумал себе костюм и начал развивать в себе ту грань своей личности, которую раньше никто не знал. Те, кто знали "Эрика - рабочего-строителя", не знали, что он обладает какими-то необыкновенными качествами, кроме огромного интереса к музыке. Вот поэтому, когда появился хитрый и талантливый Призрак, никому не пришло в голову, что это может быть Эрик, тот несчастный юноша, что работал на постройке фундамента Оперы.

Что до его тайны и дара соблазнять женщин... Даэ примерно две недели прожила у Эрика и не появлялась среди певиц. Потом она оставила его - Бог знает, почему - и несчастному Призраку больше не пришлось надевать свою маску и плащ. Он снова стал Эриком, но из-за эмоциональной боли, которую он испытывал, он просто умер от голода в собственной квартире, замуровав главный вход.

Кто-то знал об этом... тот самый кто-то, кто похоронил его. Этого таинственного "кого-то" Леру назвал Персом. Кто это был на самом деле, не знает никто.

Вот что рассказала мне Рената... Леру получил место действия и основу для сюжета, и ему оставалось лишь заполнить пробелы.

Леру в своем романе придал Эрику-персонажу немало собственных черт характера. Например, любовь к квази-анонимным письмам, написанным красными чернилами, и так далее. Леру раньше писал "обвинительные" статьи об Опере. 13 мая 1897 года, после катастрофы на Рю Гужон, появилась анонимная статья "А Опера? Опасность пожара". 26 июня была опубликована другая статья: "Опера: Железный Занавес". Леру также напоминал своего Эрика любовью к вариациям своего имени: Леру - Ларив - Жорж Ларив, потом Жорж-Гастон Ларив и так далее. Скорее всего, к Эрику (реальному) внимание Леру впервые привлек пожар. Он публиковал "Призрака Оперы" (в качестве романа-фельетона) в газете Le Galois с 23 сентября 1909 года до 8 января 1910 года, а потом роман вышел отдельной книгой.

Красные чернила: в те времена писать красным было исключительно невежливо. Это означало издевательство и насмешку. Поэтому Эрик писал красными чернилами.

Даэ... изменилась на Даае. Была ли она Нилссон? Нет. Она была Даэ. Но Леру действительно использовал Нилссон в качестве модели для Кристины в своей книге. Скромный талант хористки не заинтересовал бы публику! Люди всегда восхищаются тем, чем они не могут быть: великолепными певцами, великолепным и таинственным Призраком... что-то вроде поклонения героям. Следовательно, на золотом кольце, которое нашли на скелете, действительно были выгравированы буквы C.D. - крупные, отчетливые... но кольцо было утеряно во время последующих войн.

Вот так. Возможно, вы почувствуете разочарование простой правдой... Нет твердых доказательств, нет списка рабочих, нет писем, подписанных F.de l'O (П.О.) и нет дворца на озере. Эту историю передавали устно, как легенду... и доказательств нет. О, большенет. У меня, как у исследователя, по-прежнему остаются сомнения. Я сказала Ренате, что должен существовать какой-то письменный документ, но она заверила меня, что если бы такой документ существовал, Опера скорее всего уничтожила бы его.

Я ничего не нашла в библиотеке Оперы, что датировалось бы 1879 годом или около того и говорило бы о случаях с участием Призрака. Ничего, кроме слабых аллюзий:

М.Халанзиер (1879) был обвинен в "фальсификации театральных документов" (статья 57);

"В 1875 году управляющие преувеличили годовые расходы на 250 000 франков".

Леру объясняет и то, и другое: "Призраку нужен был источник дохода..."

"М.Вакобриэль (1879-1886) заступает на должность Халанзиера 1 ноября 1879 года..."

Мадемуазель Краусс (примадонна): заболела. Она не могла петь 10 дней. "Дон Жуана" заменили "Фаустом" (апрель 1879 года).

Могла ли Краусс быть реальной Карлоттой?

Сейчас я отказалась от поисков списков и документов, не потому, что я устала от этого, а потому, что я уверена: Рената права. Я была потрясена тем визитом... хотя сомнения оставались. В течение шести месяцев я пыталась найти доказательства, подтверждающие ее рассказ, но это оказалось невозможным. Должно быть, науке и моему гордому любопытству придется удовлетвориться простым устным рассказом.

F.de l'O